САМООБОРОНА 100%

Спокойствие Чжимоу

На берегу лазурной лагуны дворец. Неподалеку в тени огненных деревьев два домика – цвета тюльпанов и небесного. Здесь живут поэты Вэй и Чжимоу. Вэй гуляка, но взгляд его полон грусти. Чжимоу лучится спокойствием, а глаза искрятся. В чем причина? Люди говорят: виной таинственная незнакомка с бумажным зонтом.
Когда легкие облака провожают томное лето, императорский Дворец Осени оживает людьми. Однажды в ту пору и является необыкновенно прелестная дева. Стучится ветвью в окна домов.
- Кто ты? – спрашивают друзья поэты.
- Та, что приносит свист ветра печальный – отвечает она. – Одиночество. Пустите к себе.
- Ни за что – говорит Вэй.
- Входи – приглашает Чжимоу.
С того дня Вэй не находит себе места. Он устраивает праздники и гулянья, потому что одинок. Даже дерево срубил у своего жилища. Но чудится стук ветви: "Впусти".

Связка монет

Облетает листва. У старого пруда сидит Чжимоу и глядит в небо. Провожает последнюю гусиную стаю. Подходит Вэй и присаживается на корни ивы.
- Чжимоу – осторожно зовет Вэй.
- Да – тихо откликается Чжимоу.
- Мой дом посетили сановники. И оба заплатили по связке монет за хвалебную песнь. Но каждый поставил условие…
- Что песнь только в его честь? – догадывается Чжимоу.
- Я не мог отказать медовым устам. Ведь мечи наготове – шепчет Вэй.
Чжимоу поднимается и жестом увлекает друга. Бредут по пламенеющей листвой тропке в сторону домиков. Вскоре слуги сдвигают за ними двери.
Назавтра во Дворце Осени придворный музыкант играет на цитре. Вэй декламирует. Пред внутренним взором министров, благородных гостей предстают грозовые тучи. Они извергают на мирные долины секущий жизни ливень. То тут, то там вспыхивают рогатые стрелы. Но безымянный герой ныряет в бурный поток смерти. Выныривает выше облачных холмов. Одна нога на правом берегу океана, вторая не левом. В руках его спасенное государство. Враги падают ниц, думая: "Явилось божество!" Даже Император сказом заворожен.
Величественные аккорды сменяют нежные звуки. Они говорят о домике цвета тюльпанов. Они говорят о бессонной ночи, в пологе которой слагалась песнь. О трудном выборе для поэта.
Под сводами дворца тает последняя нота. И Вэй достает узелок. Кладет перед собой со словами:
- Пусть недостойный забирает свою часть.
Не мудрено, что никто не смеет приблизиться к плате. Позже гордецы-сановники передерутся. Один погибнет. Оставшийся интриган бежит на сторону противника. А пока министры, благородные гости, и сам Император провожают восхищенными взглядами Вэя.
Никому нет дела до Чжимоу, а ему до них. Он сидит у старого пруда, глядит в небо. И небо глядит на него.

Чужим клинком

Неприкаянный ветер бродит по саду. Чжимоу сидит на крыльце и слушает, как ветви колышутся. Мимо домика цвета неба проходит юная супруга генерала Цзи. Останавливается на миг для приветствия:
- Здравствуй, Чжимоу.
- Здравствуй, Утренний Лепесток – откликается поэт. – Вижу атласные рукава, что мокры от слез.
- Да – со вздохом произносит красавица. – Император в гневе. Моего мужа отправляют в погоню за сановником-предателем. А с тем бежали восемь тысяч воинов. Войско же супруга меньше вдвое... Чему ты улыбаешься?
- Само собой думается о мудрости беглеца. Он истинный водитель сердец. Его героизм не знает границ. В чужом краю воссияет солнцем. Надо сложить оду. Пусть все знают и чувствуют, как он велик.
- А я думала, что ты друг – бросает девушка и убегает в сердцах.
Чжимоу, смеясь, выкрикивает оду. Эхо подхватывает строки, и вспыхивают пожаром слухи. Их отсвет достигает дворца соседнего государства.
Навстречу беглому сановнику срочно высылают множество даров: шелка, богатые украшения, золото. Стройные девы исполняют для него танец с мечами. Восторг предателя не знает границ. А когда грудь пронзает веер клинков, слышит послание: "В нашем царстве только одно солнце".
Неприкаянный ветер бродит по саду. Чжимоу сидит на крыльце, улыбается. Он внимает тому, как друг осени ветви колышет.

Императорская свадьба

Чжимоу и Вэй в теплых плащах. Сидят на мостках, свесив ноги. Вэй играет на цинтре. Чжимоу темной ветвью выводит иероглифы по воде. К ним приближается полководец Цзи.
- Слышали новость? Император едет жениться на сестре западного правителя. И вас включили в свиту.
- Великолепно! – восклицает Вэй.
- Но подозреваю обман – продолжает Цзи, – не верю добрым намерениям соседа. Предприятие крайне опасно.
- Сообщи Императору – произносит Чжимоу.
- Главный советник вскружил ему голову выгодами брака. Да и невеста истинно цветок. Потому любые разумные доводы принимаются почти за измену. Знать бы наверняка… Ладно, собирайтесь в дорогу – бросает полководец и удаляется.
- Что делать? – испуганно шепчет Вэй.
- Писать узорчатое поздравление для матери невесты! – смеется Чжимоу.
На половине пути в соседнее государство свадебный караван встречает гонец. Он привозит письмо. На дурное шутовство поэтов жалуется царственная особа. Де, наглость поздравлять родительницу прежде ее согласия на брак и ранее благословения.
- Что это означает? – изумляется Император.
- Из ничего делается нечто – поясняет генерал Цзи. – Мы едем в ловушку.
Император сказывается больным. И караван благополучно возвращается во Дворец Осени. Все радостны. Ведь сосед ради сохранения лица настоит на свадьбе. Потому поэтов все же наказывают.
Чжимоу и Вэй стоят на мостках. Вэй, тренькая на цинтре, сокрушенно вздыхает:
- Вот она благодарность! И зачем напросились на десяток плетей?!
- Не гоже Императору ссориться с будущей тещей.
Чжимоу чертит по водной глади иероглифы. Если наблюдать за быстрым движением прутика, то можно уловить смысл: "Сливой жертвуют ради персикового дерева".

Метаморфозы

Глубокая ночь окутывает поэтов. И не надо фонарей. Им с луною светло. Говорят о новом назначении генерала. Цзи дали в удел княжество. Вот с мелодичным звоном взлетает монета. Жребий бросают.
Император приглашает друзей во дворец на день Наград. Сначала на приеме оказывается Чжимоу.
- Подданные недовольны. "Писака и смутьян" - ругают они тебя. Как не вовремя. Неужели придется наказать? – сокрушается Император.
- Уверяю, мой повелитель, исправлюсь немедля. Через полгода все станут превозносить – дает клятву Чжимоу.
Следующим в тронную залу вступает Вэй. Правитель преподносит ему в дар шкатулку с жемчугом. Но Вэй почтительно отвергает милость.
- Почему? – изумленно восклицает царь. – Все восхищаются твоими творениями. Говорят, они бессмертны!
- Потому что через несколько месяцев станут твердить обратное – скорбно замечает Вэй.
День за днем минует год и поэтов вновь призывают ко двору. Император поднимается навстречу и разводит руками:
- Все царство словно улей. Уши прожужжали: "Чжимоу непревзойденный мастер, а Вэй буйный бездарь!" Объясните метаморфозу.
- Позвольте мне – говорит Чжимоу, выступая на шаг. – Два года назад управителем северной провинции назначен генерал Цзи. Он с того времени активно строит дороги, возводит мосты, уменьшает бремя налогов, карает казнокрадов. Я в меру сил поддерживал эти начинания своими произведениями. Чиновники вознегодовали. Год назад мы меняемся ролями – продолжает Чжимоу. – Вэй пишет о благе созидания Цзи. Мне достаются хвалебные в честь казнокрадов. Добро чревато наказанием, дурное взлелеяно наградами. Таковы плоды интриг.
- Гм, вы спасли честь полководца. Он едва не разжалован из-за наветов – задумчиво произносит Император и жестом отпускает поэтов.
Сверкает полная луна. На ее фоне взмывает монета. Вновь жребий? Наверняка. Видимо, друзья вовлечены в очередную историю.

Логово Белого Тигра

После праздника урожая поэты едут в северную провинцию погостить у Цзи. Вэй всю дорогу клянется, что видел, как крестьяне наказывают траву палками. А друг, знай себе, посмеивается. Вот всадники поднимаются на холм. Взорам открывается мрачная картина: столица удельного княжества в осаде. Поэты в растерянности, но продолжают путь. Вскоре их останавливают.
- Кто такие? – строго вопрошает офицер.
- Мы поэты этого царства – невозмутимо отвечает Чжимоу. – Везем полководцу Цзи победный гимн.
- Какой гимн?! – поражается офицер. – Город скоро падет под лапой Белого Тигра.
- Разве ваше логово не осталось без присмотра? – назидательно и многозначительно, словно учитель, задает вопрос Чжимоу.
Поднимается суматоха. Солдат исполняет тревога за родные края. Предводитель войска в ярости. Спешные сборы. И вскоре на месте лагеря поднимаются редкие дымки кострищ. Блеет позабытый ягненок.
А поэтов у врат встречает Цзи. Он в нетерпении приступает к расспросам:
- Что произошло? Почему враг бежал?!
- Чжимоу поинтересовался об оставленном Белым Тигром логове – поясняет Вэй.
- Ого, не прост наш Император. Догадался бросить силы на дом противника! – вскрикивает генерал. – Прекрасный маневр! Воистину мудро идти не туда, где полно, а туда, где пусто.
Чжимоу, соскакивая с коня, вносит путаницу:
- Маневров никаких. Лучше расскажи Вэю, зачем крестьяне бьют траву палками.
Цзи отмахивается:
- Змей распугивают. Как это "никаких"?!

Лужа

Зимняя шкура обильно линяла, сбиваясь в грязные клочья. Реки разливались, калеча дороги и тропы, мутные ручьи до слез огорчали супругу Императора, а капель раздражала:
- Даже у врат Воробьиной Обители целое озеро! Как мы выберемся из дворца, чтоб поспеть на цветение слив?
Император лишь огорченно моргал, выслушивая капризы. А, почувствовав, что чаша терпения переполняется, призвал Вэя и Чжимоу.
- Как быть?! Хочет выехать, но и капли нечистой боится. Уже и обмануть пытались, чтоб переплыть море, как говорят мудрецы, а знает многие хитрости! – делится повелитель.
- Собирайтесь в дорогу немедля – пряча улыбку, советует Чжимоу.
Едва процессия достигла первой лужи, как Вэй со смехом бросился в нее, вздымая брызги. Император махнул стражникам, чтоб те изловили безумца и привели, чем усугубил положение. Все участники похода оказались перемазаны из-за усердной и веселой погони. Звонко смеялась и супруга, размазывая платком пятна по вышитым золотом птицам на платье.
- Безобразие! – кричал в напускном гневе Император, напрягая губы, дабы сдержать хохот. – Говори немедленно, Чжимоу, что случилось?
- Повелитель, я думал, не дело печалиться о подмоченной обуви, когда заляпаны и кисточки на головных уборах – отвечал поэт.
- Мудро – согласилась жена Императора.
- Верно! Значит, ты согласна продолжить путь, не глядя на слякоть? – не тая радости, воскликнул царь.
- Нет, оденем более праздничные одежды и отправимся в гости к моим родственникам. Не дело болеть о том, что мой царственный брат испытывает неприязнь к тебе, когда и ты по самые кисточки отвечаешь тем же. А мне будет приятно посетить родные края. Там и полюбуемся цветением слив.
Процессия развернулась, чтоб подготовиться к дальней дороге. А Император весь обратный путь безуспешно допытывался у шагающего рядом поэта: "Признавайся, кому помогал. Ей или мне? – И добавлял: – Честное слово, не разгневаюсь!"
Чжимоу щурился, глядя на облачных драконов. Иногда они ложатся на долины туманом. Иногда низвергаются потоком ливней, не боясь смешаться с землей. Потому ослепительно белы.